У меня есть мечта: создать школу экономической теории
О деятельности кафедры макроэкономического анализа ГУ-ВШЭ и всего год назад созданной лаборатории макроэкономического анализа, их истории и планах на будущее экспертному каналу ВШЭ — OPEC рассказал заместитель научного руководителя ГУ-ВШЭ Лев Любимов.
Макроэкономика — одно из наиболее интригующих направлений в экономической науке. Анализ агрегированных величин или, говоря проще — больших денег и направлений их потоков интересен всем, так как за макроэкономикой угадывается мировая политика, будущее человечества. Публика следит за высказываниями макроэкономистов об инфляции, мировых кризисах, депрессиях, болезнях, в том числе — голландской. Однако макроэкономика гораздо сложнее, чем это представляется из высказываний, это без преувеличения — большая наука.
О деятельности кафедры макроэкономического анализа ГУ-ВШЭ и всего год назад созданной лаборатории макроэкономического анализа, их истории и планах на будущее экспертному каналу ВШЭ — OPEC рассказал заместитель научного руководителя ГУ-ВШЭ Лев Любимов:
— Когда была создана лаборатория, по чьей инициативе, с чем была связана необходимость ее появления? Какие цели преследовали создатели?
— Сначала я позволю себе несколько слов сказать об истории кафедры макроэкономического анализа ГУ-ВШЭ.
В середине 2003 года на факультете экономики ГУ-ВШЭ была открыта кафедра макроэкономического анализа. Кафедра микроэкономического анализа ГУ-ВШЭ, которую возглавил Левин М. И., возникла чуть раньше, и до появления нашей кафедры отсутствие на факультете макроэкономического анализа создавало определенный диссонанс, ведь микроэкономисты содержательно работали на уровне хороших европейских университетов. В 2004 году Государственный университет — Высшая школа экономики стал объектом образовательного мониторинга профильного подразделения Организации экономического сотрудничества и развития (OECD) в связи с тем, что университет стал членом Европейской ассоциации вузов. Специалисты мониторинга обнаружили (с удивлением), что Вышка — весьма прогрессивный российский университет, по многим параметрам соответствующий аналогичному европейскому. Но отметили, что фундаментальные исследования в Вышке фактически отсутствуют, что является для европейской университетской практики уникальным исключением. Миссия нашей кафедры — восполнить этот пробел в макроэкономической теории.
Кафедра макроэкономики с самого начала своего создания была гомогенной, на ней почти не было чистых "тичеров" (от teacher — преподаватель), но были те, кого вполне можно называть английским словом academic (университетский научный сотрудник). И с самого начала мы начали вести исследования, которые решили доводить до реального научного продукта. При этом мы опять же изначально поделили кафедру на две части: одна часть работает на уровне бакалавриата, а другая — на уровне магистратуры. Делая это, мы отчетливо понимали, что та часть, которая работает на уровне бакалавриата, хотя имеет шанс академической перспективы, но его надо доказывать, но та часть, которая работает на магистратуру, должна по определению соответствовать академическому уровню.
Итак, мы начали заниматься тем, что в научном мире называется фундаментальные исследования. Это — теория, откуда вовсе не следует, что всякая теория, над которой мы работаем, не имеет отношения к реальной действительности. Как известно, практикам очень часто совершенно необходима чисто теоретическая работа. Приведу пример.
Когда степень кандидата наук соискал наш ученый Сергей Эдмундович Пекарский, то среди членов диссертационного совета не было человека, который не хотел бы задать ему вопрос: какое практическое значение имеет его работа? Диссертация Пекарского не имела никакой практической целевой установки в чистом виде, это было значительное расширение модели Сарджента-Уоллеса в части так называемой "неприятной монетарной арифметики" (как определяют сами авторы модели). Но первый же оппонент, выслушав эти вопросы, сумел донести до диссертационного совета, в чем состоит практический смысл диссертации, то есть где можно практически применить результаты работы. И еще более интересно в этом примере то, что диссертацию Пекарского, только с ней ознакомившись, запросил Институт Яна Тинбергена в Эразмусе (известный и авторитетный исследовательский институт) как прекрасную фундаментальную работу, полностью отвечающую самым высоким стандартам на степень доктора философии по экономике.
Мы уже больше года тому назад решили, что надо стараться не защищать диссертации на степень кандидата экономических наук, а любую диссертацию сразу писать на уровне Ph.D, для чего искать достойное место для защиты, известный европейский (в будущем — американский) университет. Мы считаем, что это лучшее подтверждение класса, уровня и значимости работы. Почему так решили? Потому, что в России такие работы сегодняшняя среда пока не воспринимает, к великому сожалению.
На самом деле, в этом больше патриотизма, нежели в следовании застарелым правилам и нормам науки прошлого. Это соответствует "планке Вышки", это соответствует всем планкам, включая цены на рынке труда. В России уже есть понимание (находящее свое отражение и в заработной плате) того, что наличие в CV соискателя контракта титула кандидат или доктор экономических наук ни о чем особом не говорит. А вот указание на то, что он обладатель степени Ph.D., говорит о многом.
Мы тем самым преследовали цель, которую преследует университет в целом — качество, престиж, реноме, бренд, если угодно. Сергей Пекарский будет четвертым Ph.D. на нашей небольшой кафедре. Кстати, чуть больше месяца назад по приглашению Венецианского международного университета наш сотрудник Дмитрий Левандо уехал на год, в том числе, с целью получения международной степени.
Теперь — о лаборатории макроэкономического анализа, созданной в 2006 году в рамках Инновационной образовательной программы.
Лаборатория — исследовательская, как и положено любой научной лаборатории. Если сотрудники кафедры или наши старшекурсники работают над какой-то темой, если они выдают научный продукт, то этот продукт должен презентоваться публично. Этого требует фундаментальная наука, только тогда она имеет смысл как фактор распространения нового знания.
Мы предложили очень большое "меню тем". Это очень непросто — найти тему, которая была бы defendable (англ. — защищаемой, отстаиваемой), и, следовательно, принята в научном сообществе. Высший пилотаж — довести работу до статьи, которую примут в зарубежных научных журналах. Статья, которая принимается здесь, в том числе, в журналах списка ВАК, может ни о чем говорить; почти нет статей, на которые были бы ссылки в ведущих западных теоретических научных журналах. Уважаемый академик В. М. Полтерович, заместитель директора ЦЭМИ (Центральный экономико-математический институт РАН) совершенно правильно называет подавляющее большинство отечественных экономических работ публицистикой. Мы добиваемся того, чтобы найти новые научные темы, потому что не можем заниматься компиляцией, или — не дай Бог! — еще чем-то еще более худшим. Мы обязательно обсуждаем, обязательно пытаемся найти, есть ли предел, есть ли возможность дальнейшего расширения темы.
Нам нужно "эшелонировать" тех, кто работает на кафедре: это значит, что уже в этом году мы попробуем включить в нашу работу второкурсников Вышки. Об этом я скажу чуть подробней, так как считаю этот процесс очень важным. В лаборатории мы сразу поняли, что нужно вовлекать больше студентов в нашу работу. Лаборатория — это научное подразделение, здесь происходит формирование и становление ученого. Есть совершенно очевидные критерии отбора некой группы из тех, кто закончил первый курс, которых стоит "эшелонировать". Их надо спокойно прикрепить к тьюторам (от англ. tutor — куратор, наставник), провести многоразовую презентацию их собственных докладов на научных семинарах. Они должны красиво публично доложиться и ответить на вопросы старших коллег, экспертов. Таким образом происходит формирование presentation skills (англ. — умение преподносить материал), и одновременно идет созревание способного к диалогу будущего ученого, который сможет научным образом отстаивать свою или даже чужую точку зрения. Следующий этап: студенту предлагается статья из авторитетного научного журнала, он должен сделать доклад по этой статье, так происходит его постепенное формирование, а дальше он начинает работать самостоятельно.
Наша мечта: через 2—3 года создавать продукт, который в США называется ежегодным экономическим докладом президента. Это документ — исследование, на него ориентируются правительства, в том числе, с точки зрения теоретического понимания того, что происходит в мире. Очень важный документ, делается большой группой людей, большой группой учреждений, начиная с Бруклинского института.
Пусть мы будем сначала делать такой документ как бы в таблетке, но я считаю, что это очень серьезный продукт, высокая планка, взяв которую, мы внесем вклад в бренд Вышки. И второе — мы бы с большим удовольствием научились быть экспертами для государственной власти, таких ее учреждений, как Минэкономики, Центральный банк. Макроэкономика нужна для того, чтобы понять, в чем состоит макроэкономическая политика, краткосрочная, среднесрочная и долгосрочная. Нас интересуют две главные составляющие экономической политики: фискальная и монетарная. И, конечно, третий вариант — оптимизация двух этих составляющих.
— Что могла бы дать лаборатория университету, для чего она ему нужна?
— Кафедра и лаборатория могли бы стать инкубатором продвинутых кадров для факультета в целом.
Я не думаю, что наши прикладные кафедры сопоставимы с прикладными кафедрами ведущих западных вузов. В наших программах очень много того, чего в программах западных университетов нет. Там учат именно данной науке, но не правилам, регулирующим экономическую деятельность. Правила пересказывать — это не наука, хотя такая информация, безусловно, важна для дополнительного образования (институтов ДПО), для бизнес-школ. Но студентов надо учить университетской науке. Есть ребята, которые по определению не уйдут из науки, если им создать условия, и надо исходить из того, что это другой, особый человеческий материал. Кстати, его надо оплачивать по-другому, ближе к рыночной мерке. Чего греха таить, сегодня в России ученый с точки зрения своего дохода стоит гораздо ниже, чем практик в области управления бизнесом, например. В связи с этим могу сказать: наша лаборатория — еще и способ финансово поддержать людей такого класса.
— Расскажите о наиболее интересных публикациях вашей лаборатории.
— Прежде чем об этом сказать, замечу, что если есть в год хоть одна экономическая публикация из России в западных журналах, то это уже — достижение. Тому много причин, одна из которых заключается в том, что наши статьи за редчайшим исключением не были написаны на приличном английском языке (а это общепризнанный язык науки).
Из нашей лаборатории активно публикуются С. Пекарский, К. Сосунов, статью Д. Левандо взяли в авторитетный Journal of economic developments (она еще не опубликована, но принята). У нас опубликовано несколько докладов на серьезных международных конференциях, где они были особо отмечены. Пионерскую работу буквально сейчас закончил москвич С. Пекарский, заканчивает новую статью А. Шульгин из Нижнего Новгорода.
Я думаю, что если мы выйдем хотя бы на 1—2 статьи в год (с учетом того, что вся страна публикует немногим больше), это будет большое достижение. К тому же лаборатория существует меньше года.
Если говорить о российских публикациях, то отмечу не самый плохой журнал "Прикладная эконометрика", где у нас вышла статья М. Исакина из Перми и статья А.Шульгина из Н.Новгорода. Или, например (не удивляйтесь!), есть очень приличный белорусский журнал "Эковест", и в нем есть статья Пекарского. Кстати, если посмотреть, кого там публикуют, то это Вернон Смит, Клиф Грейнджер, знаменитый эконометрик Роберт Энгл, Эдвард Прескот, автор экономики предложений Финн Кидланд, современный классик Майкл Спенс.
— Лаборатория проводит регулярные семинары. Расскажите о наиболее интересных.
— В течение года мы провели 27 семинаров. Они проходят регулярно по средам, идут обычно 4—5 часов без перерывов. Если приходят иностранцы, например профессор М. Гилман, то все из уважения переключаются на английский.
Последний семинар мне лично был особенно интересен. А. Дементьев докладывал свои задумки по диссертации Ph.D. И я был просто счастлив от того, что его "вдребезги разнесли" наши магистры. Реакция Андрея Дементьева была совершено правильная: он сказал, что три года работал над этой темой, и никто так не помог, как за эти 4 семинарских часа. Речь шла о необходимости регулирования естественных монополий — актуальная с большой буквы тема для России, где монополий слишком много. В высшей степени интересный семинар!
На семинарах мы затрагиваем много самых разных научных тем, как правило, привязанных к реальным событиям. Например, банковская паника как основа Великого кризиса 1929 г., свободная мобильность капитала…
— Какие планы у лаборатории на ближайший год?
— Мы продолжим делать то, о чем я уже сказал. Сейчас мы получаем первых аспирантов, из которых попробуем получить кандидатов наук за 1—1,5 года, а за 3 года попытаемся сделать из них Ph.D.
Целей много. И делать ежегодный доклад Президента, и защищаться в США. Н. Арефьев, например, защитился в Сорбонне, это хорошо, это очень достойное место, тем более, французы — европейские лидеры в эконометрике. Николай очень достойно защитился, у них такая защита называется "с высшим почетом". Сергей Пекарский отлично защитился (я уже сказал об этом). Но хотелось бы шагнуть на следующую ступеньку. 65% нобелевских лауреатов достигли этого в США. И защищались там. Здесь мы мечтаем вместе с Е.Г.Ясиным воспитать конкурентоспособных ученых для любого, пусть даже американского рынка труда.
У меня есть еще одна цель (я про нее пока боюсь говорить, чтобы не сглазить), можно сказать, мечта — создать вместе с коллегами школу экономической теории. В России до сих пор не было собственной школы экономической теории, это была бы просто революция!
Ссылки: